В 1902 году тридцативосьмилетний Михаил Михайлович Коцюбинский познакомился в гостях с очаровательной пухленькой блондиночкой Шурочкой Аплаксиной. Вскоре Шурочка стала служить в том же Статистическом бюро города Чернигова, в котором заведующим отделом работал Михаил Коцюбинский. Мужчина положительный, интеллигентный, глава семьи, отец четырёх детей, влюбился как юнец. Он писал записки, приглашал на свидания за городом. Он поразил воображение молоденькой девушки, Александре Ивановне шёл двадцать первый год, она ответила взаимностью.

Этот роман женатого мужчины и незамужней девушки со временем стал принадлежать истории литературы, поскольку в основном любовная страсть этих людей нашла отражение в переписке, стержневой составляющей которой стали письма Михаила Коцюбинского.

Коцюбинский любил свою Шурочку нежно, восторженно. Он не обещал ей жениться, и она знала, что он никогда не оставит семью с детьми, была счастлива его письмами, его ласковыми словами, упоительно трогательными обращениями. «Мой милый Шурок», «голубка моя», «дорогая моя, милая, любимая», «дорогая деточка», «сердце моё»…

В 1910 году друг Коцюбинского промышленник и меценат Евгений Харлампиевич Чикаленко отправил писателя отдыхать и поправлять здоровье (с сердцем у него уже тогда были серьёзные проблемы) на Капри. Чикаленко был глубоко убеждён, что такой достойный представитель украинской интеллигенции должен отдыхать в очень хороших условиях и красивых природных местах, что впоследствии обязательно благотворно скажется на его произведениях. Чикаленко любил вкладывать деньги в творческих людей, полагая, что инвестиции в талант – самые выгодные инвестиции. Из Одессы Коцюбинский пишет своей любимой:

«20.V.1910. Одесса. Пишу 2-е письмо, мой милый Шурок, но буду краток, т.к. я ещё не на свободе, мне мешают, кругом люди. Уже с утра меня заманили к знакомым на дачу, верст 15 отсюда лошадьми, над лиманом; едва к 12 час. ночи возвратился, устал и опьянел от воздуха, едва держу перо в руках.

Завтра в это время далеко буду от Одессы, т.к. в 4 часа итальянский пароход «Levanzo» покидает порт, и я не смогу раньше написать тебе, как из Константинополя. А завтра много работы, надо побывать у турецкого консула, разменять деньги на турецкие, греческие, итальянские. Сделать мелкие покупки.

Мысль о тебе и сейчас согревает мне сердце, это лучшее лекарство больному сердцу.

Целую тебя мысленно много, много раз, а твою фотографию прижимаю к сердцу и опять чувствую облегчение.

Поцелуй меня на дорогу. Дай твои губки и глазки, мои любимые глазки. Будь здорова, Шурочка. Ещё целую и обнимаю.

Твой».

Всего 335 писем. Последнее датировано 21 января 1913 года, из Киева.

В конце 1912 года Михаил Коцюбинский тяжко заболел, перенесённая простуда дала осложнение на сердце, болезнь уже давно терзала его. Конец 1912-го и начало 1913-го года писатель провёл в Киевской больнице под наблюдением профессора Стражеско. В конце января вернулся домой в Чернигов.

Александра Ивановна была лишена возможности видеться с Коцюбинским во время болезни, даже записки не могла ему передать, ежедневно, ежечасно мучаясь страхом неизлечимости его недуга и предчувствием неизбежного расставания навек. Коцюбинский уходил из жизни в апреле, его выносили в яблоневый сад, потому что хотел видеть пышный цвет яблони, вдыхать аромат. «Цвет яблони» – так называется один из известнейших рассказов Коцюбинского, рассказ страшный, пророческий, как плата за талант.

«Я придвинула к себе кошелку с ветками расцветшей яблони и быстро сплела венок из самого цвета яблони. Он был самым красивым из всех венков…

Анастасия Григорьевна потом рассказала мне, что именно этот венок кто-то положил в гроб в головах Михаила Михайловича.

– А знаете, – сказала она, – Вера Устимовна [жена] просила от вас не принимать ни венков, ни цветов.

15 апреля Михаила Михайловича хоронили…» (А. Аплаксина «Страницы воспоминаний»).

Александра Ивановна прожила свою жизнь в одиночестве. Как самую большую ценность берегла она письма Михаила Михайловича. В 1938 году молодой киевский литературовед Илья Стебун уговорил её опубликовать их, мотивируя это тем, что в виде книги письма сохранятся вернее, а если они останутся лишь в виде листочков, кто знает, как долго они смогут уцелеть. Вспомним, что 1938 год – это был один из тех страшных годов, когда приватные архивы выносились компетентными органами мешками и вывозились грузовиками, исчезая там, где рукописи сжигали, вопреки оптимистическому заявлению одного писателя, что рукописи, дескать, не горят.

Книгу писем Коцюбинского к Аплаксиной ожидала скандальная оглушительная слава. Публикация интимных писем пролетарского писателя, друга Максима Горького, встречавшегося на Капри с самим Лениным (эта легенда тщательно культивировалась нерепрессированными членами семьи Коцюбинского), – издание подобной книги было совершенно неприлично в век большевистской пуританской морали.

Но с каким удовольствием эту книгу читали! Как её крали из библиотек! «Письма М.М. Коцюбинского к А.И. Аплаксиной» стали библиографической редкостью в момент выхода книги из типографии. «Сенсационные и много информационные письма Коцюбинского к Аплаксиной в первоиздании выкрадены почти изо всех библиотек, – констатировал в 1994 году литературовед Иван Денисюк. – Настало время переиздать их». В 2008 книга была наконец переиздана с хорошим научным аппаратом, комментариями и примечаниями, без купюр!

 

Галина Закипная