Вот никогда не думала, что буду писать о румынской оккупации Одессы в годы Второй мировой войны. Читала много литературы на эту тему, в том числе воспоминания очевидцев, что-то слышала от старых одесситов, да и в семье сохранилось несколько оригинальных документов – немых свидетелей того времени, но мне они казались такими несерьёзными.
Сейчас все изменилось. В Украине опять война, война с Россией, которая напала на нас 24 февраля. И сегодня мы переживаем все то, с чем столкнулись наши родные в далекие годы Второй мировой войны — бомбардировки городов, беженцы, миллионы беженцев.
Тогда никто из моих родственников не оставался в оккупированной Одессе. Всю большую семью со своей старенькой матерью, дочерьми, невесткой и внуками смогла вывезти в эвакуацию в г. Уральск в Казахстане моя бабушка – Скляренко Мария Акимовна.
А мужчины – сын и зять ушли на фронт, зять погиб, сын долгое время считался погибшим, но выжил.
Бывшая потомственная работница джутовой фабрики, поскольку ее мать с конца 19 века там работала, Скляренко М.А. тоже начинала свой трудовой путь на этой фабрике, вышла замуж на красавца мастера, родила троих детей и потеряла мужа на гражданской войне.
С 1930 года бабушка связала свою жизнь с почтовой работой, с 1932 года она стала работать в Одесском отделении перевозки почты по железной дороге на должности начальника парка почтовых вагонов. Эта должность и позволила ей эвакуироваться со всей семьей в Казахстан 10 октября 1941 года, т.е. за 6 дней до оккупации города румынскими войсками.
Трехкомнатная квартира № 5 по ул. Дальницкой, 17, где жила семья, была закрыта со всем имуществом. Естественно, такие квартиры пустыми не оставались, их занимали либо соседи, или люди, жилье которых было разрушено, либо те, кто не мог оставаться в старых квартирах, иногда оккупанты.
Нашу квартиру заняла родственница одной из соседок, как говорили раньше в Одессе, а иногда можно услышать и сейчас, «мадам» Ефросиния Сафонова. Во время румынской оккупации официальным обращением к женщине было «госпожа». Именно так указывалось в документах оккупационной власти.
Когда в Уральске стало известно об освобождении Одессы 10 апреля 1944 года от фашистских захватчиков, первой из семьи в Одессу вернулась бабушка ( как я сейчас понимаю жителей разрушенных российскими фашистами городов и сёл Украины, которые возвращаются домой). Уже 6 мая 1944 года, как указано в ее трудовой книжке, она вновь была принята на должность начальника парка почтовых вагонов.
Не знаю, каким образом ей удалось выставить «госпожу» Ефросинию Сафонову из своей квартиры, но не сомневаюсь, что со своим боевым характером она сделала это быстро.
Но борьба за справедливость продолжалась, поскольку из квартиры пропало почти все имущество, которое там оставалось перед эвакуацией. И тогда Скляренко М.А. обращается с заявлением в Ильичёвский районный совет, в котором указывает, что ее квартира была оставлена при эвакуации со всем имуществом при свидетелях и приводит перечень оставленных вещей. Мне было интересно читать этот перечень, поскольку некоторые вещи я помнила с детства, а собственником единственного предмета являюсь до сих пор.
Приятно было узнать, что в семье была швейная машинка «Зингер» (ножная), патефон с пластинками, дубовый сундук для хранения зимней одежды, самовар, 4 картины в рамах, часы настенные дубовые, письменный стол дубовый, разные шкафы, стулья дубовые, а также (внимание!) медный таз.
Как указывала бабушка, большая часть вещей находится в других квартирах и просит помочь ей возвратить семейное имущество.
Я также не знаю, каким образом были возвращены ей семейные вещи – через суд или под давлением местной власти, но все-таки большая их часть была возвращена.
Чтобы защитить себя от обвинений в краже, Ефросиния Сафонова предоставила два свидетельства о продаже ей Одесским муниципалитетом 03.02.1943 года ценностей с их полным перечнем и стоимостью. С одной стороны свидетельство о продаже написано на румынском языке с подписью директора Инвентарной Дирекции Муниципалитета г-на Андронаке, с обратной стороны – тот же текст на русском языке. Перечень вещей в свидетельствах во многом совпадает с перечнем, предоставленным бабушкой.
Для меня эти два свидетельства о продаже являются еще и доказательствами того, что румынская оккупационная власть обогащалась за счет оставленного одесситами в квартирах имущества, поскольку не только его присваивала, но к тому же получала средства при его продаже.
В очень интересной и содержательной книге «Одесса 1941–1944. Пережить оккупацию» Александра Бабича в главе 11 рассматривается отдельно «квартирный вопрос» и его решение оккупационной властью. Автор пишет: «Хаотические переезды и захват жилья неминуемо привели бы к конфликтам, и ситуация требовала какой-то логики и порядка. Румыны это понимали, кроме того, они считали это все своим имуществом. Поэтому одним из первых Муниципалитет принял Постановление № 2, которым вводились правила пользования движимым и недвижимым имуществом».
Параграф 4 этого постановления предусматривал, что «все имущество лиц, которые оставили город перед вступлением румынских войск, является государственной собственностью и поступает в полное распоряжение городского Муниципалитета».
В параграфе 5 указывалось: «а) если имущество оставалось в необитаемой квартире, управляющие домами, коменданты и уполномоченные обязаны составить его опись и закрыть помещение; б) если в оставленной квартире уже есть новые жильцы, составить опись оставленных вещей и сдать их на хранение жильцам под расписку, опись остается у управляющего».
Как Одесса была ограблена фашистскими захватчиками, сколько ценностей было ими вывезено (в том числе культурных) хорошо известно и описано, но и такими мелочами как продажа фактически украденного имущества оккупационная власть тоже не брезговала.
Конечно, румынские солдаты тоже занимались грабежом населения. В одесских дворах еще долгие годы можно было слышать рассказы о том, у кого и что они украли. Но то, что мы сейчас узнаем после освобождения украинских городов и сел от рашистов, не только по жестокости, но и по цинизму, размерам превышает награбленное фашистскими солдатами.
Не случайно художник изобразил российского солдата с мерзким свиным рылом, пакетом с награбленным у мирного украинского населения и украденным кондиционером за плечами. А фото украденной второй армией мира собачьей будки обошло весь Интернет.
Мне очень нравится серия одесского художника Igor Gusev «3 мировая война 2022», в которой он в том числе гениально коснулся темы мародёрства рашистов, используя классические сюжеты русской живописи (и не только).
Если же возвратиться к основной теме, то сейчас из долгого перечня бабушки в моей собственности остался только медный таз, в котором я каждый год варила джемы, и долго не знала его такую захватывающую историю. И я уверена, что, если он пережил Вторую мировую войну, то переживёт и эту, Великую Отечественную войну, а Россия после нашей победы «накроется медным тазом».

Ольга Козоровицкая